5

"ВСЯ ВОЛОСТИ, ЯКОЖЕ НА ДУМУ, НА ВЕЧА СХОДЯТСЯ..." Соборность в Древней Руси

НА РУСИ еще в дохристианскую эпоху неписанное, но общепризнанное право имело в своем основании принципы, в чем-то сходные с ранней эллинской демократией. Верховная власть принадлежала собранию всех взрослых свободных людей племени или селения, которое называлось "вече" . Одновременно в систему общественного управления был заложен также и единовластный, монархический принцип, ибо главой государства поставлялся выборный или наследственный князь, утверждавшийся, однако, вечевым собором и подотчетный ему. Наследственность высшей княжеской власти не была оформлена строго, хотя при выборах князя неизменно учитывалось благородство происхождения и подразумевалось старшинство одного рода над другими в делах управления. В итоге старинные византийские и арабские писатели находили в общественном жизнеустройстве славян больше народовластных признаков, чем монархических.

Родоначальник первой общепринятой для восточных славян княжеской династии — Рюрик — был избран на новгородском вече. Вечевой строй, по утверждениям историков, был повсеместным для восточнославянских племен, городов и местностей, хотя каждая область в разные исторические периоды вносила свои особенности в общий порядок. "Новгородцы бо изначала и Смоляне, и Кияне, и Полочане, и вся власти (волости — прим. авт.) яко же на думу, на веча сходятся, "⁵⁾ — свидетельствует Лаврентьевская летопись.

Вечевые сходы, как система управления, просуществовали до середины XVI века и были отменены распоряжением первого русского царя Иоанна Васильевича Грозного, хотя и позже в его царствование случались в Москве сходы, подобные вечу. В пору Смуты в начале XVII века народное сопротивление в провинции и столице также зачастую инициировалось вечевыми сходами, созываемыми по старому образцу колокольным звоном. Так, именно сход на Нижегородской рыночной площади придал силу общенародного решения призыву старосты Козьмы Минина собирать ополчение против иноверных польских захватчиков.

История древней Русской Православной Церкви, в свою очередь, знала десятки поместных церковных соборов. Они-то и сформировали бесценный опыт принятия общих решений, необходимый для ее самостоятельного существования, еще в тот период, когда она формально находилась под юрисдикцией Константинополя. При этом на Руси церковные соборы с первых своих шагов принимали деятельное участие и в вопросах гражданских. Хрестоматиен и показателен при­мер с Владимиром Крестителем. Святой равноапостольный князь, проникшись христианским миролюбием и духом всепрощения, стал тяготиться княжеской обязанностью судить и наказывать преступников. "Греха боюсь," — отговаривался он от наседавших бояр. И только собор киевского духовенства смог убедить князя, что личное благочестие и добродетель всепрощения должны проявляться лишь по отношению к личным врагам, но, как христианский правитель, он обязан пресекать распространение зла, дабы оберегать мир и нравы подчиненного ему народа.

Еще на раннем этапе древнерусской государственности соборные принципы были привлечены в гражданское самоуправление и соединены с опытом вечевого строя, решавшего не только единоразовые проблемы: вопросы войны, мира, междугородних договоров, выборов князя, — но имевшего и законодательные функции. Псковское вече, например, утверждая Судную грамоту, приняло ее "по благословению отцов своих попов всех пяти соборов и священников, и диаконов, и всего Божия священства, всем Псковом на вечи, в лето 6905".⁶⁾ О важных соборных прерогативах Новгородского народного схода говорит тот факт, что долгое время именно вече избирало в Нова-городе архиепископа на кафедру правящего архиерея.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА                             ОГЛАВЛЕНИЕ

Начало           VIDEO           Гостевая