|
17 IMPERIUM РУССКОЙ
ИСТОРИИ ее имперский период совпал с
угасанием соборного начала в
государственной и церковной жизни Руси. Это
послужило причиной того, что до сих пор
широко распространено заблуждение,
согласно которому имперская
государственность несовместима с
соборными началами общественной жизни. На
деле же это, конечно, совсем не так. Вообще
надо сказать, что обсуждать подобные темы
чрезвычайно сложно, ибо зачастую одни и те
же слова обретают у различных авторов
весьма противоречивое содержание. Поэтому
и нам не обойтись без более или менее
пространного определения таких понятий,
как "империя", "имперская
государственность", "имперская идея"
и им подобных. Империей
(от латинского imperium
— власть) в христианском понимании принято
называть государство, почитающее
сохранение истин веры своей главной
обязанностью; государство, объединяющее в
себе различные культуры, народы и племена,
спаянные в единый общественный организм
вокруг некоторого державного ядра. Таким
ядром является народноситель державной
идеи, народзащитник святынь и страж устоев
государственного бытия, блюститель
мировоззренческого единства, политической
стабильности общества и экономической
дееспособности страны. К сожалению, в
результате многочисленных исторических
искажений и целенаправленной
антиимперской пропаганды понятие "империя"
приобрело ныне в господствующей либерально-демократической
среде отрицательное значение "тюрьмы
народов", государства, в котором
метрополия богатеет и пухнет за счет
нещадно эксплуатируемых, нищающих
национальных окраин. Наше
время не зря называют смутным — в умах и
сердцах миллионов людей замутились ныне
многие простые и очевидные истины,
низвержены без разбора все авторитеты. Мы
перестали вникать в смысл понятий, став
легкой добычей злонамеренных средств
массовой информации, манипулирующих
сознанием дезориентированных, обманутых
людей, которые безропотно усваивают ложные
идеи и губительные антидуховные стереотипы.
Пользуясь повальным умственным затмением и
религиозно-нравственным оскудением Руси,
ненавистники России прежде всего стремятся
разрушить те уникальные, многовековые идеи
и ценности, которые обеспечивали русскому
обществу его феноменальную стойкость и
жизнеспособность. При
этом особенному поношению подвергается
идея империи и имперский, державный
инстинкт русского народа. Империя,
внушают нам, — это такая форма
государственности, в которой
господствующий народ угнетает другие
народы, в которой злокозненный "центр"
живет за счет ограбления "колоний".
Потому-де такому чудовищу не место в "цивилизованном
мире". Однако всякий беспристрастный
человек, маломальски знакомый с историей
нашего Отечества, может легко убедиться,
что Российская Империя никогда не
соответствовала такому определению. Этот
карикатурный образ не имеет ничего общего с
нормальной имперской государственностью.
Более того, в основании здорового
христианского империализма лежат понятия и
чаяния вполне духовные, благонамеренные и
благодатные, берущие свои начала в
Священном Писании и церковном вероучении. Мировая
история знает два типа империй. Один тип,
возникший на исторической сцене довольно
поздно как результат "расцерковления"
западного мира и колониальных захватов
эпохи "великих географических открытий",
— это "лжеимперии", государственность
которых основана на экономическом,
политическом и военном господстве одного
народа над другими. Именно такие
государства и создали историческую почву
для мифов о нравственной несостоятельности
имперской идеи как таковой. Среди наиболее
ярких примеров можно назвать Британскую,
Австрийскую, Германскую, обе Французские
империи. Западные
народы, создавшие эти государственные контрукции,
в силу своих культурно-мировоззренческих и
нравственно-религиозных особенностей
извратили самую суть имперского принципа. При
этом первые поползновения с целью
присвоить себе богоданное имперское
служение начались в Западной Европе более
тысячи лет тому назад. В 800 году по Р.Х.,
воспользовавшись смутами в Византии,
вызванными иконоборческой ересью, папа
римский Лев III возвел короля франков Карла
Великого в ранг "императора". Однако
франкская империя просуществовала недолго.
Вслед за тем в 962 году Оттон I, германский
король, завоевав Северную и Среднюю Италию,
объявил себя "императором" Священной
Римской империи, которая вскоре захирела в
результате борьбы с папами, хотя формально
продолжала существовать вплоть до 1806 года... Но
наиболее настойчивые попытки восхитить
себе имперское звание народы Европы
предприняли в XIX столетии, когда
эгоистическое, индивидуалистическое
мировоззрение "гуманизма" и "просвещения"
едва ли не полностью вытеснило
христианские святыни из жизни людей. В
1804 году провозгласил себя императором
Наполеон Бонапарт. Тогда же в целях борьбы с
растущим французским могуществом титул "апостолического
императора" принял на себя Франц I
Австрийский. Блестящие военные успехи
Наполеона вплотную приблизили "маленького
корсиканца" к мировой гегемонии (не
случайно церковным сознанием православной
Руси он воспринимался как предтеча
антихриста). Впрочем, даже крушение
новоявленного "императора" не
остановило его многочисленных
последователей и подражателей. Племянник
Бонапарта под именем Наполеона III в 1852 году
тоже провозгласил себя императором, заявив
о намерении "примирить народы". Когда
же "империя" этого "миротворца" в
1870 году пала в результате войны с Пруссией,
на "вакантное" место тут же заступила
объединенная Германия, спаянная Бисмарком
"железом и кровью" из рыхлого
конгломерата разномастных немецких
княжеств, объявившая себя "империей" в
1871 году. В 1876 году юридически оформилась и
самая крупная. Британская империя (королева
Виктория была провозглашена императрицей
Индии). Однако
во всех этих европейских псевдоимпериях
искажалась самая суть имперской
государственности. Они стремились либо к
чисто политическим, милитаристским,
экспансионистским целям (Германская
империя, империя Наполеона I), либо к
корыстным торгово-экономическим выгодам (Британская
империя). Имперский принцип был понят
обезверившейся Европой как принцип
силового господства над другими народами, а
не как благоговейное служение высшим
религиозно-нравственным идеалам. Другой
тип имперской государственности был
выработан в Древнем Риме, усовершенствован
и одухотворен христианством в Византии и
затем, после падения Константинополя под
натиском полчищ турокосманов, воспринят и
усвоен Православной Русью. Хотя юридически
Россия была провозглашена империей лишь в
1721 году (когда Петр 1 принял поднесенный ему
Сенатом и Синодом титул императора),
имперские признаки начали проявляться в ее
государственности еще со времен Иоанна III,
вполне отчетливо закрепившись в ходе
царствования Иоанна IV Грозного. Римская,
Византийская и Российская империи — вот
три последовательных исторических этапа
воплощения в жизнь великого имперского
принципа. Один
из столпов русского православно-патриотического
движения Владимир Андреевич Грингмут еще в
конце прошлого века писал: "Юридическая
основа этой идеи была выработана в полном
совершенстве в Риме. Но этому материальному
целому не доставало живительного духа, не
доставало христианства. Лишь в Византии
римское самодержавие стало самодержавием
православным и достигло полного юридически-церковного
совершенства. Но выработанной в Византии
идее самодержавного православия не
доставало, однако, еще подходящей народной
почвы для ее осуществления. Почва эта дана
была ей в России. Из кабинетов византийских
юристов и богословов идея православного
самодержавия перешла в сердца русского
народа и, просветив эти золотые сердца, сама
получила в них недостававшее ей глубокое
этическое просветление. Таким образом,
римское самодержавие, византийское
православие и русская народность
соединились в одно гармоническое,
неразрывное целое..."2) С
этой точки зрения весьма показателен ответ,
данный Петром I Сенату и Синоду при принятии
им на себя титула Императора
Всероссийского. "Зело желаю, — сказал
великий преобразователь, — чтобы весь наш
народ прямо узнал, что Господь Бог... нам
соделал. Надлежит Бога всею крепостью
благодарить; однако же, надеясь на мир, не
надлежит ослабевать и в воинском деле, дабы
с нами не так сталось, как с монархией)
Греческою (т.е. с Византийской Империей — митр.
Иоанн). Надлежит трудиться о пользе и
прибытке общем, который Бог нам перед очьми
кладет... от чего облегчен будет народ... "3) Основой
истинной имперской государственности,
позволяющей отличать ее от исторических
подделок и искажений, является державность
в ее христианском понимании. Подлинная
империя есть великая мировая держава,
включающая в свой состав различные народы,
которые связаны в единое целое общностью
высшей культуры, равенством всех граждан
перед законом и верховной властью.
Благодаря своей величине и мощи, внутренней
культурной и этнической многоцветности,
христианская империя являет собой своего
рода уменьшенную копию целого человечества.
Потому и события, происходящие с ней, имеют
особую духовную значимость, особое
мистическое, прообразующее значение. Так,
империя Рима, по нынешним меркам довольно
скромная территориально (охватывавшая даже
в моменты своего расцвета лишь зону
Средиземноморья, Малую Азию и часть Европы),
сыграла, тем не менее, благодаря своему "воцерковлению"
при императоре Константине Великом
ключевую роль во всей мировой истории двух
последних тысячелетий. Эту роль Рим со
временем уступил Византии, а та — Москве.
Крушение же русской православной
государственности вызвало во всем мире
столь мощные геополитические и военные
катаклизмы, что в XX столетии человечество
не раз оказывалось на грани общемировой
катастрофы. Все
это особенно ярко высвечивает благотворную
роль христианской империи, влияние которой
на события в мире реализуется посредством
осуществления государством двух
взаимосвязанных и взаимообусловленных
функций. Первая из них (внутренняя)
заключается в поддержании мира между
народами империи и духовного здравия в
общественной жизни страны. Вторая (внешняя)
— в удержании человечества от падения в
пучину хаоса и ожесточенного
взаимоистребления. "Блаженны
миротворцы, ибо они будут наречены сынами
Божиими" (Мф. 5:9), — гласит Священное
Писание. Соответственно, для государств и
правителей нет предназначения выше и
благороднее, нежели противостоять
действующему на земле злу, утверждая
повсюду мир и покой осмысленного,
одухотворенного бытия. В конечном итоге
такое благодатное воздействие на мировую
политику способно оказать лишь государство,
вдохновляемое в своей земной деятельности
высочайшими "небесными" идеалами
христианства, евангельскими заповедями и
Законом Божиим. Истина
едина. Соответственно, сколько бы ни
существовало в ту или иную эпоху государств,
именующих себя империями, подлинная
Империя может быть только одна. Для
христианского сознания это всегда было
очевидным, ибо Православная Империя есть не
больше и не меньше как земная ипостась
Царствия Божия, Царствия Небесного... Лучше,
чем кто-либо, осознавали великое значение
"миродержательной" функции, которую
выполняла Российская Империя, русские
государи XIX столетия. После победы над
Наполеоном именно Александр I для
поддержания в Европе мира и спокойствия
создал Священный Союз. В 1849 году Николай I
спас от развала Австрийскую монархию и
остановил победоносное шествие
европейской революции. Лишь благодаря
благожелательной российской политике во
времена Александра II смогло осуществиться
объединение Германии, составившей в "европейском
оркестре" необходимый противовес
французскому государству. По инициативе
Николая II в 1898 году была созвана Гаагская
мирная конференция. Но
особенно ясно понимал миротворческую
миссию России венценосный родитель
последнего русского царя — Александр III.
При нем Российская империя достигла
небывалого влияния на мировую политику, не
ведя, однако, никаких войн, а действуя в
качестве своеобразного геополитического
"балансира", уравновешивавшего
антагонистические тенденции международной
жизни. Прозванный в народе "миротворцем",
Александр III зримо явил в своей
деятельности, каковы могут быть
благотворные следствия настоящей русской
державности при твердом понимании
верховной властью своего высшего,
нравственно-религиозного предназначения... *
* * УЧИТЫВАЯ,
что христианская государственность знает
две конкретно-исторические формы
проявления соборного начала — религиозную,
церковную, и земскую, народно-представительскую,
здоровая национальная политика имеет для
империи значение не меньшее, чем чистота и
ясность ее религиозного самосознания. Исследуя
эти вопросы, знаменитый теоретик
монархизма Лев Александрович Тихомиров
писал: "Само по себе существование
племенных особенностей не только не вредит
единству государства, а даже служит
полезным источником разнообразия
национального и государственного
творчества. Но необходимо, чтобы при этом
была некоторая общая сила, сдерживающая
племенные и вообще партикуляристские
тенденции. Подобно тому, как в самом
искусном сочетании управительных
учреждений одно из важнейших условий
составляет сила власти, так и в единении
разноплеменного государства важнейшее
условие составляет сила основного племени,
его создавшего. Никогда,
никакими благодеяниями подчиненным
народностям, никакими средствами
культурного единения, как бы они ни были
искусно развиваемы — нельзя обеспечить
единства государства, если ослабевает сила
основного племени. Поддержание ее должно
составлять главный предмет заботливости
разумной политики... Общественный и
национальный деятель, забывающий
первенствующее значение национальной силы,
способной заставить осуществить его планы
— в политическом деле способен лишь вести
государство к разрушению. Без силы — нет ни
политики, ни культуры, потому что нет и
самой жизни. Но обеспечив себя со стороны силы,
то есть поддерживая мощь основного племени
— поитика засим должна развивать все
средства культурного единения
всех народностей государства ."4) Эта
цитата, пожалуй, лучше всего показывает,
сколь несостоятельны утверждения о "национальном
угнетении", которое якобы неизбежно
сопутствует имперской государственности.
Конечно, многообразие и сложность реальной
жизни в разное время и в разных местах
приводят к более или менее серьезным
искажениям идеальной схемы национального
устройства империи. Но это ни в коем случае
не отменяет того факта, что имперская схема
межнационального взаимодействия является
наиболее жизнеспособной и справедливой.
Многочисленные кровавые этнические
конфликты, всегда сопровождающие распад
имперской (и даже псевдоимперской)
государственности, подтверждают это с
предельной наглядностью. Что
касается исторической российской практики,
то она поражает упорным стремлением к
межнациональной гармонии и удивительной
терпимостью русского народа. Чего стоит
хотя бы участие татарских отрядов в
освобождении Москвы от польской оккупации
во время смуты начала XVII века, всего лишь
через каких-то шесть десятилетий после
штурма Казани и присоединения Казанского
ханства к России! Неужели недавние ордынцы
стали бы помогать своим "завоевателям"
и "поработителям", если бы не
чувствовали общность судьбы, несмотря на
все культурные, национальные и
вероисповедные различия?! И
пример этот далеко не одинок. Так, в
активной соборной деятельности,
развернувшейся на Руси после одоления
Смуты и на века предопределившей облик
российского государства, участвовали без
исключения все, считавшие себя на тот
момент россиянами. Вот почему в числе
соборян мы встречаем рядом с городовыми
дворянами казаков и их атаманов, рядом с
казанскими стрельцами татарских мурз и
купцов, слобожан и "гостей", бояр и
представителей черных сотен... На
протяжении долгих столетий вокруг русского
национального ядра творила Россия тот
уникальный по своему многообразию и
самобытности полиэтнический,
поликонфессиональный сплав культур,
народов и племен, который как нельзя лучше
свидетельствует о ее просветительской, объединительной
и миротворческой миссии. Именно эта
очевидная историческая истина позволила
Ивану Ильину уже в нашем столетии, после
братоубийственных бурь революции и ужасов
второй мировой войны, сказать: "Россия не
есть случайное нагромождение территорий и
племен, и не искусственно слаженный
механизм "областей", но живой,
исторически выросший и культурно
оправдавшийся организм, не подлежащий
произвольному расчленению. Этот организм
есть географическое единство, части
которого связаны хозяйственным
взаимопитанием; этот организм есть
духовное, языковое и культурное единство,
доказавшее миру свою волю и свою
способность к самообороне; он есть сущий
оплот европейско-азиатского, а потому и
вселенского мира и равновесия. Расчленение
его явилось бы в истории политической
авантюрой, гибельные последствия которой
человечество понесло бы на долгие времена".5) Все
это безусловно верно. Нынешняя российская
разруха как нельзя лучше подтверждает
правоту сказанного выше. И все же...
Имперский период российской
государственности стал периодом заката
соборного начала равно в духовной, церковно-религиозной
и светской, земской областях. Причины этого
явления нам и предстоит выяснить, если мы
хотим понять собственную историю и найти
достойный выход из нынешнего критического
положения страны.
|
|
|