10

"Открый ко господу путь твой..."

Выздоровление

ПЛАМЕННЫЙ ПРИЗЫВ патриарха Гермогена, поплатившегося за свою несгибаемую стойкость польским застенком и медленной голодной смертью, все же сумел разбудить в русском народе здравый смысл и сознание содеянного. Медленно, но верно начала проявлять себя соборная энергия воссоединения, обретая в провинциях особый размах.

Вообще, во все продолжение междуцарствия, наибольшая активность, направленная на освобождение России от иноземцев, отмечается именно "на местах". Земщина волнуется, города и области сносятся друг с другом грамотами, поощряя сражаться за Веру и Отечество, просят взаимной помощи, денег, ратных людей. Более того, время от времени собираются местные соборы, "на которых граждане совещаются между собой, что предпринять, чтобы избавиться от неприятеля. "⁴⁾ При этом, если московские собрания, возводившие на престол Василия Шуйского и затем низвергавшие его, призывавшие на царство королевича Владислава, приобретали подобие легитимности в основном благодаря участию бояр и некоторой части епископата Русской Церкви, то последовавшие во время нарождения освободительного движения местные земские соборы в Подмосковье, Рязани, Новгороде, Перми, Казани — как правило, отличались широким все­сословным представительством. Чиновники и военные, крестьяне и торговцы, ремесленники и священники повсеместно вставали на защиту родной земли.

Эти стихийные сходы стали подлинной школой соборности. В мучительном поиске спасительного единства, в условиях кровавой междоусобицы и нравственного кризиса общества они торили дорогу тому мощному движению, которое в конце концов изгнало иноверцев и восстановило нормальную жизнь в стране. Именно благодаря работе таких народных представительств было организовано ополчение, сумевшее освободить Москву от поляков. И — такова мера народного понимания велений времени и политических требований момента — как только цель эта была достигнута, местные соборы прекратили свое существование. После окончания смуты историки больше не встречают такой формы народной самоорганизации.⁵¹

Вообще, надо сказать, что в годы лихолетья одновременно явили себя и лучшие, и самые низменные свойства человеческой натуры, национальные качества как русских, так и инородцев, принявших активное участие в русском разорении. Наибольшего напряжения междоусобная брань достигла уже в ту пору, когда наглядным образом проявило себя на­родное стремление одолеть губительную гражданскую войну.

    Убийство предводителя рязанского ополчения Прокопия Ляпунова, который одинаково может рассматриваться и как национальный герой, и как один из главных смутьянов, обрушило надежды россиян на чисто механическое — "политическое" или "дипломатическое" — разрешение междоусобицы: всем стало ясно, что смуту можно будет победить только на путях духовного объединения.

Но мощные корыстные интересы амбициозных лидеров враждующих сторон, казалось, стали неодолимым препятствием на пути всенародного примирения. И все же общая усталость от царящего беззакония в конце концов породила и общий интерес любыми путями навести в стране порядок. Даже преступная, антинародная политика московской боярской думы, желавшей посадить на престол польского королевича Владислава, в итоге ставила своей целью умиротворение государства, пусть и ценой предательства национальных интересов России,

Помимо прочих бед, польсколитовский фактор во внешнеполитической картине русской смуты был осложнен вмешательством конкурирующей шведской стороны. На севере Руси, преимущественно в Новгороде, сформировалась партия. прочащая на московский престол шведского принца Филиппа. Враждующие между собой казаки, несмотря на различие кандидатур "в цари", традиционно желали природного русского государя, будь то "воренок" (сын Лжедмитрия II и Марины Мнишек) или мнимые дети царя Феодора Иоанновича. В толще национального самосознания исподволь стало складываться представление, что прекращение смуты напрямую связано с решением вопроса о действительно законной власти в России, которая, к тому же, в той или иной степени устроит всех в практической области

К лету 1612 года в патриотических, но враждующих между собою лагерях казаков и различных ополчений утвердилось общее убеждение, что в первую очередь необходимо освободить Кремль от поляков и затем созвать Всероссийский Собор, который стал бы общепризнанным выразителем воли "всея земли".

Наиболее дальновидные политики, имевшие опыт держав­ной деятельности (как правило, это были представители института воеводского управления на местах) стали изыскивать временное компромиссное решение о кандидате в цари. Ярославский собор в июне 1612 года таким "условным ' кандидатом назвал королевича Карла Филиппа: необходимо было исключить реальную вероятность шведской интервенции вглубь страны и привлечь к освобождению Москвы силы Новгорода Великого, который тогда был фактически оккупирован отрядами шведского полководца Якова Делагарди. Именно на почве этого компромисса удалось сформировать второе земское ополчение, во главе которого и стал князь Дмитрий Пожарский. Однако воевода Пожарский ясно сознавал, что их "условная" кандидатура никогда не устроит ни значительную казацкую массу, ни национально мыслящие сословия цен­тральной Руси. Поэтому он всегда подчеркивал, что окончательное решение вопроса о царе принадлежит Всероссийскому Земскому Собору.

С освобождением Москвы от польско-литовских захватчиков вопрос о соборе стал главным. На московских собраниях в ноябре-декабре 1612 года (которые некоторые авторитетные историки считают даже отдельным собором) было решено не предпринимать никаких действий по формированию нового правительства, признать власть Совета Всея Земли как временную центральную и разослать грамоты во все города России, чтобы оттуда были присланы в Москву по 10 человек выборных для полноценного Всероссийского Земского Собора.

Казаки, а их, по некоторым сведениям, собралось в Москве до двадцати тысяч,⁶⁾ создавали в столице довольно напряженную обстановку. Если бы не мудрое решение о созыве Всероссийского Собора, на котором особенно настаивал князь Дмитрий Пожарский, — смута могла бы выйти на новый виток. Слава победителей и освободителей Москвы от иноземцев как бы предоставляла вождям ополчения "право" решить вопрос о государе тут же, ни с кем не советуясь. Однако на этот раз наши предки проявили завидную осмотрительность и не позволили себе обратить блистательную военную победу в сокрушительное моральное поражение.

Выздоровление Руси началось. Осознание бессмысленности и пагубности своеволия, ввергнувшего страну в многолетний хаос, становилось всеобщим. Стремление вернуться к богоугодным порядкам общественного и государственного бытия будило совесть, которая неумолимо требовала раскаяния и исправления.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА                             ОГЛАВЛЕНИЕ

Начало           VIDEO           Гостевая