1

Без мене не можете творити ничесоже...

Сила Божия и немощь человеческая

            БОГООТСТУПНИЧЕСТВО, отвержение благого и умиротворяющего ига Закона Божия, легкого и благодатного бремени Заповедей Христовых — вот начало и корень всех бед, терзающих грешный и мятежный род человеческий.

        XX столетие для России — время огненных, страшных, кровавых испытаний, время сатанинских соблазнов, повелевающих умами и развращающих души миллионов людей, время ревностных подвижников, исповедников и мучеников — бесстрашных воинов Христовых, сберегших на Руси Истину и Веру вопреки всем усилиям богоборцев и христоненавистников. Жестокая и кровопролитная битва за русское сердце не прекратилась и поныне. Более того — именно сейчас, сегодня она близка к своей кульминации, к тому решающему моменту, который определит: вернется ли наша истерзанная страна на духовные просторы Святой Руси или, оглушенная и оболганная, пойдет "широким и пространным путем, ведущим в погибель" (Мф. 7:13) — путем апостасии, "цивилизации" и "прогресса", закономерно заверша­ющимся всемирным космополитическим царством с Антихристом во главе.

        Полуживая Россия изо всех сил стремится избежать грозящей пагубы, поэтому ее современная гражданская и духовная жизнь характеризируется мучительным поиском путем

восстановления святынь веры, основ идеологии национального возрождения, способов воссоздания законной преемственности государственной власти. Сегодня, увы, эти поиски происходят в катастрофических условиях ускоряющегося распада тех государственных институтов, которые возникли в "советский" период отечественной истории, став результатом жестокой насильственной ломки многовековой русской державной традиции.

        В таких условиях необходимость обращения к богатейшему опыту, доставшемуся нам в наследство от наших великих предков, бесспорна и очевидна. Ответственный гражданин, размышляя о проблемах державного строительства современной России, не может обойти вниманием естественные особенности русского бытия, многократно являвшие себя на тысячелетнем пространстве российской истории. И первой же, наиболее яркой его особенностью нельзя не признать тот факт, что русская государственность всегда мыслила себя, всегда строилась и действовала как государственность христианская, черпая в православном вероучении идеалы и смысл своего существования.

        Катастрофичность русской истории общеизвестна. Не раз и не два казалось, что смуты и мятежи, агрессии и войны уничтожат российскую державу. И все же каждый раз милостью Божией Россия возрождалась, ибо духовные механизмы самозащиты христианской государственности — ме­ханизмы соборности — несмотря ни на что обеспечивали "регенерацию" растерзанной Руси, сохранение всенародного, общенационального единства, мировоззренческой целостности общества и его нравственно-религиозного здоровья.

        Именно поэтому представляется сегодня столь актуальным подробный и компетентный разговор о христианской соборности — важнейшей основе здравого государственного устройства и общественной организации. Неизменны обетования Божий: "Где два или три собраны во Имя Мое, там и Я посреди них", — предрек нам Христос Спаситель, положив тем самым неколебимый "камень веры" в основание благодатного соборного действа, на протяжении двух тысячелетий не раз спасавшего христиан от многоразличных бед и напастей...

* * *

        Благотворное влияние объединяющей соборности сопровождает Россию сквозь века, с самого момента ее государственного оформления в самостоятельную державу. В глубокой древности (IX-X вв. по Р.Х.) хазарское пленение возбудило на громадных пространствах, где проживали разрозненные и воинственные восточно-славянские племена и угорские народы, насущную потребность в спасительном объединении, которое одно лишь могло противостоять гнетущей власти иудейских каганов Хазарии и произволу сборщиков непомерных даней. Единая христианская вера — чудесным образом, вопреки множеству непреодолимых, казалось, препятствий утвердившаяся на Руси, придала необходимый объединительный импульс и русской государственности: Киевская держава святого равноа­постольного князя Владимира стала в один ряд с имперской Византией и сильнейшими государствами Западной Европы.

        Но вскоре мощь "Руси первоначальной" была значительно ослаблена внутренними причинами. Сказалась младенчес­кая неопытность русского народа в державном строительстве: страна под воздействием княжеских распрей разделилась на уделы, соперничество которых подорвало ее жизнеспособность и целостность. В результате в XIII столетии Россия вновь оказалась в иноверческом (на этот раз татарском) плену. После полутора столетий тягостной зависимости обретение самостоятельности пошло по испытанному уже пути — по пути собирания русских земель вокруг единого духовного (религиозного) и политического (державного) центра, которым после Куликовского подвига по праву стала Москва.

        С падением Византийской Империи бремя ответственности хранителя и защитника Вселенского Православия легло на плечи молодого российского государства. Осознание этой великой ответственности вкупе с преемственностью древних византийских традиций дали мощный толчок развитию христианской государственности, принявшей высшую форму независимости — соборное самодержавие, предполагающее осмысление державного строительства как общенационального церковного послушания, всенародного религиозного долга. Вскоре, однако, последовало новое искушение — Смута XVII века и католическая агрессия на какое-то время поставили под сомнение саму возможность дальнейшего существования России.

        Претерпев политический распад и страшное религиозно-нравственное потрясение, русский народ все же преодолел сей жестокий кризис, вернувшись к идее соборного единства державы. Именно соборным путем была пресечена разгулявшаяся Смута, восстановлена государственная независимость России, утверждена на престоле новая династия. Далее последовал период исторического расцвета соборной российской государственности, когда под покровом благодатной соборности Россия доросла до размеров мировой державы, став не только по духу, но и по форме преемницей и наследницей христианского империализма Римской и Византийской империй.

        Столь сильной оказалась эта инерция державной соборности, что даже после катастрофы 1917-го года, когда (к лету 1922-го) в России — на Дальнем Востоке — остался последний клочок земли, свободный от большевистской диктатуры — там остаток верного Богу русского народа собрался на Земский собор, уповая таким образом остановить гибель православного государства. Его власть продержалась недолго, лишь до конца октября того же года, однако этот собор навеки остался символом непокоренной, духовно не сломленной России, последним заветом защитников Православной Российской Империи грядущим наследникам русской свободы.

        Какое-то время после Октябрьской революции казалось, что на этот-то раз для России уж наверняка все кончено. На просторах огромной страны торжествовал дух братоубийственной злобы и противостояния, разделения и вражды. От­ложились Кавказ и Средняя Азия, Украина и Прибалтика, Польша и Финляндия. На Дальнем Востоке появилась нелепая "буферная" республика... В этих условиях революционеры-разрушители, после уничтожения русской государственности ощутившие вдруг на себе всю полноту бремени державной ответственности, оказались вынужденными — пусть в изуродованной и извращенной форме — вернуться к вековым началам соборности.

        Огнем и мечом объединив разваливавшуюся на глазах империю, большевики не нашли иного способа легализации "завоеваний революции": в конце декабря 1922 года они созвали особое представительное собрание "всех народов России" и на нем провозгласили создание единого государства — Союза Советских Социалистических Республик. Более того — искаженные начала соборности проникали даже во внутрипартийную жизнь коммунистов, признавших "высшим органом власти" РСДРП-ВКП(б)-КПСС съезд, довольно неуклюже имитировавший русскую соборную традицию.

        Безблагодатная, богоборческая и русоненавистническая сущность новой власти выхолостила и подавила соборное содержание своих государственных институтов. Но в миг смертельной опасности — во время Великой Отечественной войны — большевистские политики, оказавшись на грани полного политического банкротства, вновь прибегли к единственному спасительному средству — обратились к творческой энергии русской исторической традиции, к духу соборности, единения, всенародного сплочения. Этот же опыт "национал-большевизма" был использован правящим режимом в послевоенные годы для форсированного восстановления разрушенной страны и предотвращения угрозы американского империализма, опиравшегося на ядерную монополию.

        Тогда, в конце 40-х годов, после значительного перерыва был созван ряд партийных совещаний, принципиально отличавшихся по духу от прежних политических шабашей "интернационал-коммунистов". Наметился отказ от конфронтации с Церковью, возврат к русским национальным ценностям. Перед российскими народами власть на этот раз ставила задачу всемерного укрепления их единства через борьбу с разлагающим космополитизмом, с обезличивающей интеграцией в новый мировой порядок послевоенного мира, устанавливавшийся под эгидой американского экспансионизма и под прикрытием международных масонских структур...

        Оглядываясь сегодня на русскую историю, можно уверенно сказать: на всех ее крутых поворотах российские народы делали в конечном счете один и тот же выбор в пользу соборного единства. Верую, что так будет и в этот раз. Глубоко ошибается тот, кто думает, будто сейчас, в пору очередной русской смуты, в дни мнимого торжества сил распада и разделения, Русь изменила свое естество, свой характер, свою веру. Пройдет время — может быть, совсем малое — и подлинный выбор России состоится: она вновь вернется к державной соборности, к духовному и государственному единству. Это может произойти и в ином обличий, при ином составе народов Российской Империи, но, с Божией помощью, обязательно произойдет — на этот раз уже без ложных, гибельных установок коммунистической государственности.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА                               ОГЛАВЛЕНИЕ