4

"Открый ко господу путь твой, и уповай на него..."

Соборность в Византийской империи

ОБРАЩАЯСЬ К ИСТОРИИ державной христианской соборности, необходимо особо указать на промыслительное, благодатное, церковное происхождение этого явления. Первые же недоумения, возникшие среди христиан в результате действий еретиков- "иудействующих" , апостолы посчитали необходимым разрешить на Соборе, состоявшемся в Иерусалиме в 51 г. по Р.Х., т.е. вскоре после Вознесения Господня (Деян. 15:1-35). При этом с самого начала в круг внимания ставился как чисто религиозный, так и гражданский быт христианина, который Апостольский Собор предопределил на два с половиной столетия вперед.³)

Распространение в православной Византии соборных церковных механизмов, в значительной мере обусловившее все их дальнейшее историческое развитие, требует некоторых пояснений относительно их сути и соотношения с гражданским законодательством Империи. Строго говоря, особенность Собора как одновременно духовного и юридического акта заключается в том, что окончательным свидетельством его истинности и богоугодности является лишь зримое благотворное влияние соборных решений на жизнь общества, а не те или иные формальноправовые признаки.

Такая оговорка необходима с учетом того, что история знает формально безупречные "разбойничьи" соборы, оставшиеся в памяти потомков примером пагубного своеволия светских и церковных политиков. Сами же соборные правила, остающиеся и по сию пору незыблемой канонической основой Православной Церкви, характеризуют подобные "собрания, совершаемые непокорными пресвитерами или епископа­ми и ненаученными людьми" как "самочинные сборища". При всей видимой простоте и незатейливости сей пункт имеет глубокий смысл, ибо он гарантирует (насколько это вообще возможно) законно созванному собору всю полноту церковной благодати, лишая этой Божественной милости самовольные собрания с корыстными намерениями и целями.

С точки зрения внутреннего "регламента" соборные решения признаются подлинными, если приняты всем Собором единогласно и не противоречат догматам Церкви. Этот принцип коренным образом отличает соборы от иных представительных собраний, на которых вопросы решаются арифметическим большинством голосов. Собор принимает к решению любые несогласия, даже если они исходят от незначительной группы или одного участника. Несогласия разрешаются до тех пор, пока путем свободного рассуждения соборяне не приходят к взаимопониманию. Иначе говоря. Собор не может принять законного решения, поправ при этом мнение сколь угодно незначительного меньшинства несогласных.

Это свойство Собора делает его незаменимым орудием в борьбе со смутами, порождаемыми утерей здорового мировоззренческого единства в народе. С одной стороны, учитывая вышеописанное условие. Собор не может быть успешным до тех пор, пока общество не окажется готовым к спасительному единению. С другой стороны, будучи созван, он сам по себе является мощным стимулом к достижению такого единства. Примечательно, что, снисходя к человеческим немощам, соборы зачастую предпочитали оставить некоторые во­просы неразрешенными, если непримиримый спор мог нарушить наметившееся единодушие.

Другим путем решения спорных вопросов было предание судьбы решения на волю Божию — через жребий. Так, например; часто избирались патриархи, если предлагалось несколько кандидатур. Однако и решение, принятое посредством жребия, обязательно подтверждалось затем общим соборным согласием...

В Православной Византии сотрудничество имперской государственной власти с соборным разумом Церкви было столь тесным, что в законодательных уложениях (так называемых Кодексах Императора Феодосия II, а затем и Императора Юстиниана) церковные каноны почитались обязательными к исполнению, как и гражданские законы. В свою очередь, гражданский закон, противоречащий основным церковным канонам, не признавался действительным. Более того, "воцерковленные" гражданские кодексы даже после падения Византии признавались православными поместными Церквами действующими образчиками церковного права, рассматриваясь наравне с соборными канонами.

Именно в Византийской Империи был впервые сформулирован и осуществлен идеальный порядок взаимодействия церковной и гражданской властей, именуемый Симфонией. При этом симфонические принципы Восточной Римской империи были приняты как образцы для подражания и в ранних западноевропейских государствах. Так, например, в древнем государстве франков (в эпоху династии Меровингов) в основу государственного закона был положен кодекс императора Феодосия II (437 г.), хотя формально франки Византии не подчинялись.⁴¹

Практически формирование христианской политики Империи происходило под совокупным влиянием периодических соборов, с одной стороны, и совета епископов, постоянно действовавшего при Императоре, (Синода), с другой. Со временем, когда духовная основа государственного единства была сформулирована соборами исчерпывающе ясно, потребность в их фундаментальных деяниях отпала, что и предопределило спад соборной активности. Можно, однако, предположить, что политические бури, терзавшие Восточную Империю во втором периоде ее существования (IX-XV вв.), приобрели свой разрушительный характер именно вследствие этого факта

О соборных механизмах спасения государственности снова вспомнили лишь тогда, когда к началу XV столетия возникла настоятельная нужда авторитетом Собора прикрыть вероотступничество развратившейся верховной власти, предавшей истины Святого Православия в обмен на обещания военно-политической поддержки со стороны католического Запада. Так был созван "разбойничий" Флорентийский собор (1438 г.), утвердивший лукавую унию, решительно отвергнутую Русской Церковью и Московским Царством, приявшим на себя после того бремя державной ответственности за судьбы Божественной Истины на земле.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА                             ОГЛАВЛЕНИЕ

Начало           VIDEO           Гостевая