17

IMPERIUM

РУССКОЙ ИСТОРИИ ее имперский период совпал с угасанием соборного начала в государственной и церковной жизни Руси. Это послужило причиной того, что до сих пор широко распространено заблуждение, согласно которому имперская государственность несовместима с соборными началами общественной жизни. На деле же это, конечно, совсем не так. Вообще надо сказать, что обсуждать подобные темы чрезвычайно сложно, ибо зачастую одни и те же слова обретают у различных авторов весьма противоречивое содержание. Поэтому и нам не обойтись без более или менее пространного определения таких понятий, как "империя", "имперская государственность", "имперская идея" и им подобных.   

Империей (от латинского imperium — власть) в христианском понимании принято называть государство, почитающее сохранение истин веры своей главной обязанностью; государство, объединяющее в себе различные культуры, народы и племена, спаянные в единый общественный организм вокруг некоторого державного ядра. Таким ядром является народноситель державной идеи, народзащитник святынь и страж устоев государственного бытия, блюститель мировоззренческого единства, политической стабильности общества и экономической дееспособности страны. К сожалению, в результате многочисленных исторических искажений и целенаправленной антиимперской пропаганды понятие "империя" приобрело ныне в господствующей либерально-демократической среде отрицательное значение "тюрьмы народов", государства, в котором метрополия богатеет и пухнет за счет нещадно эксплуатируемых, нищающих национальных окраин.

Наше время не зря называют смутным — в умах и сердцах миллионов людей замутились ныне многие простые и очевидные истины, низвержены без разбора все авторитеты. Мы перестали вникать в смысл понятий, став легкой добычей злонамеренных средств массовой информации, манипулирующих сознанием дезориентированных, обманутых людей, которые безропотно усваивают ложные идеи и губительные антидуховные стереотипы. Пользуясь повальным умственным затмением и религиозно-нравственным оскудением Руси, ненавистники России прежде всего стремятся разрушить те уникальные, многовековые идеи и ценности, которые обеспечивали русскому обществу его феноменальную стойкость и жизнеспособность.

При этом особенному поношению подвергается идея империи и имперский, державный инстинкт русского народа.

Империя, внушают нам, — это такая форма государственности, в которой господствующий народ угнетает другие народы, в которой злокозненный "центр" живет за счет ограбления "колоний". Потому-де такому чудовищу не место в "цивилизованном мире". Однако всякий беспристрастный человек, маломальски знакомый с историей нашего Отечества, может легко убедиться, что Российская Империя никогда не соответствовала такому определению. Этот карикатурный образ не имеет ничего общего с нормальной имперской государственностью. Более того, в основании здорового христианского империализма лежат понятия и чаяния вполне духовные, благонамеренные и благодатные, берущие свои начала в Священном Писании и церковном вероучении.

Мировая история знает два типа империй. Один тип, возникший на исторической сцене довольно поздно как результат "расцерковления" западного мира и колониальных захватов эпохи "великих географических открытий", — это "лжеимперии", государственность которых основана на экономическом, политическом и военном господстве одного народа над другими. Именно такие государства и создали историческую почву для мифов о нравственной несостоятельности имперской идеи как таковой. Среди наиболее ярких примеров можно назвать Британскую, Австрийскую, Германскую, обе Французские империи.

Западные народы, создавшие эти государственные кон­трукции, в силу своих культурно-мировоззренческих и нравственно-религиозных особенностей извратили самую суть имперского принципа.

При этом первые поползновения с целью присвоить себе богоданное имперское служение начались в Западной Европе более тысячи лет тому назад. В 800 году по Р.Х., воспользовавшись смутами в Византии, вызванными иконоборческой ересью, папа римский Лев III возвел короля франков Карла Великого в ранг "императора". Однако франкская империя просуществовала недолго. Вслед за тем в 962 году Оттон I, германский король, завоевав Северную и Среднюю Италию, объявил себя "императором" Священной Римской империи, которая вскоре захирела в результате борьбы с папами, хотя формально продолжала существовать вплоть до 1806 года...

Но наиболее настойчивые попытки восхитить себе имперское звание народы Европы предприняли в XIX столетии, когда эгоистическое, индивидуалистическое мировоззрение "гуманизма" и "просвещения" едва ли не полностью вытеснило христианские святыни из жизни людей.

В 1804 году провозгласил себя императором Наполеон Бонапарт. Тогда же в целях борьбы с растущим французским могуществом титул "апостолического императора" принял на себя Франц I Австрийский. Блестящие военные успехи Наполеона вплотную приблизили "маленького корсиканца" к мировой гегемонии (не случайно церковным сознанием православной Руси он воспринимался как предтеча антихриста). Впрочем, даже крушение новоявленного "императора" не остановило его многочисленных последователей и подражателей. Племянник Бонапарта под именем Наполеона III в 1852 году тоже провозгласил себя императором, заявив о намерении "примирить народы". Когда же "империя" этого "миротворца" в 1870 году пала в результате войны с Пруссией, на "вакантное" место тут же заступила объединенная Германия, спаянная Бисмарком "железом и кровью" из рыхлого конгломерата разномастных немецких княжеств, объявившая себя "империей" в 1871 году. В 1876 году юридически оформилась и самая крупная. Британская империя (королева Виктория была провозглашена императрицей Индии).

Однако во всех этих европейских псевдоимпериях искажалась самая суть имперской государственности. Они стремились либо к чисто политическим, милитаристским, экспансионистским целям (Германская империя, империя Наполеона I), либо к корыстным торгово-экономическим выгодам (Британская империя). Имперский принцип был понят обезверившейся Европой как принцип силового господства над другими народами, а не как благоговейное служение высшим религиозно-нравственным идеалам.

Другой тип имперской государственности был выработан в Древнем Риме, усовершенствован и одухотворен христианством в Византии и затем, после падения Константинополя под натиском полчищ турокосманов, воспринят и усвоен Православной Русью. Хотя юридически Россия была провозглашена империей лишь в 1721 году (когда Петр 1 принял поднесенный ему Сенатом и Синодом титул императора), имперские признаки начали проявляться в ее государственности еще со времен Иоанна III, вполне отчетливо закрепившись в ходе царствования Иоанна IV Грозного.

Римская, Византийская и Российская империи — вот три последовательных исторических этапа воплощения в жизнь великого имперского принципа.

Один из столпов русского православно-патриотического движения Владимир Андреевич Грингмут еще в конце прошлого века писал: "Юридическая основа этой идеи была выработана в полном совершенстве в Риме. Но этому материальному целому не доставало живительного духа, не доставало христианства. Лишь в Византии римское самодержавие стало самодержавием православным и достигло полного юридически-церковного совершенства. Но выработанной в Византии идее самодержавного православия не доставало, одна­ко, еще подходящей народной почвы для ее осуществления. Почва эта дана была ей в России. Из кабинетов византийских юристов и богословов идея православного самодержавия перешла в сердца русского народа и, просветив эти золотые сердца, сама получила в них недостававшее ей глубокое этическое просветление. Таким образом, римское самодержавие, византийское православие и русская народность соединились в одно гармоническое, неразрывное целое..."2)

С этой точки зрения весьма показателен ответ, данный Петром I Сенату и Синоду при принятии им на себя титула Императора Всероссийского. "Зело желаю, — сказал великий преобразователь, — чтобы весь наш народ прямо узнал, что Господь Бог... нам соделал. Надлежит Бога всею крепостью благодарить; однако же, надеясь на мир, не надлежит ослабевать и в воинском деле, дабы с нами не так сталось, как с монархией) Греческою (т.е. с Византийской Империей — митр. Иоанн). Надлежит трудиться о пользе и прибытке общем, который Бог нам перед очьми кладет... от чего облегчен будет народ... "3)

Основой истинной имперской государственности, позволяющей отличать ее от исторических подделок и искажений, является державность в ее христианском понимании. Подлинная империя есть великая мировая держава, включающая в свой состав различные народы, которые связаны в единое целое общностью высшей культуры, равенством всех граждан перед законом и верховной властью. Благодаря своей величине и мощи, внутренней культурной и этнической многоцветности, христианская империя являет собой своего рода уменьшенную копию целого человечества. Потому и события, происходящие с ней, имеют особую духовную значимость, особое мистическое, прообразующее значение.

Так, империя Рима, по нынешним меркам довольно скромная территориально (охватывавшая даже в моменты своего расцвета лишь зону Средиземноморья, Малую Азию и часть Европы), сыграла, тем не менее, благодаря своему "воцерковлению" при императоре Константине Великом ключевую роль во всей мировой истории двух последних тысячелетий. Эту роль Рим со временем уступил Византии, а та — Москве. Крушение же русской православной государственности вызвало во всем мире столь мощные геополитические и военные катаклизмы, что в XX столетии человечество не раз оказывалось на грани общемировой катастрофы.

Все это особенно ярко высвечивает благотворную роль христианской империи, влияние которой на события в мире реализуется посредством осуществления государством двух взаимосвязанных и взаимообусловленных функций. Первая из них (внутренняя) заключается в поддержании мира между народами империи и духовного здравия в общественной жизни страны. Вторая (внешняя) — в удержании человечества от падения в пучину хаоса и ожесточенного взаимоистребления.

"Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими" (Мф. 5:9), — гласит Священное Писание. Соответственно, для государств и правителей нет предназначения выше и благороднее, нежели противостоять действующему на земле злу, утверждая повсюду мир и покой осмысленного, одухотворенного бытия. В конечном итоге такое благодатное воздействие на мировую политику способно оказать лишь государство, вдохновляемое в своей земной деятельности высочайшими "небесными" идеалами христианства, евангельскими заповедями и Законом Божиим.

Истина едина. Соответственно, сколько бы ни существовало в ту или иную эпоху государств, именующих себя империями, подлинная Империя может быть только одна. Для христианского сознания это всегда было очевидным, ибо Православная Империя есть не больше и не меньше как земная ипостась Царствия Божия, Царствия Небесного...

Лучше, чем кто-либо, осознавали великое значение "миродержательной" функции, которую выполняла Российская Империя, русские государи XIX столетия. После победы над Наполеоном именно Александр I для поддержания в Европе мира и спокойствия создал Священный Союз. В 1849 году Николай I спас от развала Австрийскую монархию и остановил победоносное шествие европейской революции. Лишь благодаря благожелательной российской политике во времена Александра II смогло осуществиться объединение Германии, составившей в "европейском оркестре" необходимый противовес французскому государству. По инициативе Николая II в 1898 году была созвана Гаагская мирная конференция.

Но особенно ясно понимал миротворческую миссию России венценосный родитель последнего русского царя — Александр III. При нем Российская империя достигла небывалого влияния на мировую политику, не ведя, однако, никаких войн, а действуя в качестве своеобразного геополитического "балансира", уравновешивавшего антагонистические тенденции международной жизни. Прозванный в народе "миротворцем", Александр III зримо явил в своей деятельности, каковы могут быть благотворные следствия настоящей русской державности при твердом понимании верховной властью своего высшего, нравственно-религиозного предназначения...

* * *

УЧИТЫВАЯ, что христианская государственность знает две конкретно-исторические формы проявления соборного начала — религиозную, церковную, и земскую, народно-представительскую, здоровая национальная политика имеет для империи значение не меньшее, чем чистота и ясность ее религиозного самосознания.

Исследуя эти вопросы, знаменитый теоретик монархизма Лев Александрович Тихомиров писал: "Само по себе существование племенных особенностей не только не вредит единству государства, а даже служит полезным источником разнообразия национального и государственного творчества. Но необходимо, чтобы при этом была некоторая общая сила, сдерживающая племенные и вообще партикуляристские тенденции. Подобно тому, как в самом искусном сочетании управительных учреждений одно из важнейших условий составляет сила власти, так и в единении разноплеменного государства важнейшее условие составляет сила основного племени, его создавшего.

Никогда, никакими благодеяниями подчиненным народностям, никакими средствами культурного единения, как бы они ни были искусно развиваемы — нельзя обеспечить единства государства, если ослабевает сила основного племени. Поддержание ее должно составлять главный предмет заботливости разумной политики... Общественный и национальный деятель, забывающий первенствующее значение национальной силы, способной заставить осуществить его планы — в политическом деле способен лишь вести государство к разрушению. Без силы — нет ни политики, ни культуры, потому что нет и самой жизни. Но обеспечив себя со стороны силы, то есть поддерживая мощь основного племени — по­итика засим должна развивать все средства культурного единения всех народностей государства ."4)

Эта цитата, пожалуй, лучше всего показывает, сколь несостоятельны утверждения о "национальном угнетении", которое якобы неизбежно сопутствует имперской государственности. Конечно, многообразие и сложность реальной жизни в разное время и в разных местах приводят к более или менее серьезным искажениям идеальной схемы национального устройства империи. Но это ни в коем случае не отменяет того факта, что имперская схема межнационального взаимодействия является наиболее жизнеспособной и справедливой. Многочисленные кровавые этнические конфликты, всегда сопровождающие распад имперской (и даже псевдоимперской) государственности, подтверждают это с предельной наглядностью.

Что касается исторической российской практики, то она поражает упорным стремлением к межнациональной гармонии и удивительной терпимостью русского народа. Чего стоит хотя бы участие татарских отрядов в освобождении Москвы от польской оккупации во время смуты начала XVII века, всего лишь через каких-то шесть десятилетий после штурма Казани и присоединения Казанского ханства к России! Неужели недавние ордынцы стали бы помогать своим "завоевателям" и "поработителям", если бы не чувствовали общность судьбы, несмотря на все культурные, национальные и вероисповедные различия?!

И пример этот далеко не одинок. Так, в активной соборной деятельности, развернувшейся на Руси после одоления Смуты и на века предопределившей облик российского государства, участвовали без исключения все, считавшие себя на тот момент россиянами. Вот почему в числе соборян мы встречаем рядом с городовыми дворянами казаков и их атаманов, рядом с казанскими стрельцами татарских мурз и купцов, слобожан и "гостей", бояр и представителей черных сотен...

На протяжении долгих столетий вокруг русского национального ядра творила Россия тот уникальный по своему многообразию и самобытности полиэтнический, поликонфессиональный сплав культур, народов и племен, который как нельзя лучше свидетельствует о ее просветительской, объединительной и миротворческой миссии. Именно эта очевидная историческая истина позволила Ивану Ильину уже в нашем столетии, после братоубийственных бурь революции и ужасов второй мировой войны, сказать: "Россия не есть случайное нагромождение территорий и племен, и не искусственно слаженный механизм "областей", но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопитанием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, доказавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия. Расчленение его явилось бы в истории политической авантюрой, гибельные последствия которой человечество понесло бы на долгие времена".5)

Все это безусловно верно. Нынешняя российская разруха как нельзя лучше подтверждает правоту сказанного выше. И все же... Имперский период российской государственности стал периодом заката соборного начала равно в духовной, церковно-религиозной и светской, земской областях. Причины этого явления нам и предстоит выяснить, если мы хотим понять собственную историю и найти достойный выход из нынешнего критического положения страны.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА                             ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Начало           VIDEO           Гостевая 

 

Сайт создан в системе uCoz